При рождении Ёни ни один из ее Цветов не говорил с ней, как это было со многими другими Сестрами. От этого маленькая воительница чувствовала себя ужасно одиноко в этом темном месте. Выскочив в Промежуток, девушка ощутила невыносимое давление холода, голода и пустоты.
Нет, пространство не было пустым. В нем то тут, то там пульсировали какие-то капли - Покои других Сестер, в нем можно было почувствовать сложный баланс постоянно прибывающего и убывающего из этого места Цвета.
Цвет? - Рыжая не могла знать, что именно значит это слово, никто не научил ее.
Находиться в давящем пространстве Промежутка больше не было сил. Казалось, что с каждым мгновением душе становится все хуже.
Почему душе? Разве душа - это то, на что может повлиять физическое ощущение? - Ёни пыталась приблизиться к самой ближней капле, которую она видела прямо перед собой. И в какой-то момент ей это все-таки удалось.

Все то же поле. Младшая поняла, что она вернулась, что эта Капля - ее Покой, ее дом.
Уголки губ Сестры поползли вниз. Не было здесь более этого огромного гиганта. Да никто живой не захотел бы остаться здесь!
А что делать мне? Как жить? Чем утолить Голод? - голод, мучившей Сестру, был жутким, граничащим с безумием. И с этим что-то надо было делать!
Утопая увесистыми ботинками в каше под ногами, Ёни медленно пошла к камням, чтобы присесть - сил стоять не осталось, а падать обратно в кровь не хотелось.
Хотя... Эмоций тоже почти не осталось, было уже не так противно. Рыжей стало все равно, что вокруг стоны и боль, все равно, что она не знает, где она, и кто она, и зачем она здесь. Голод съел все ее существо, наполняя собой каждую клеточку измученного тела.
И одиночество.
Несмотря на то, что стоны наполняли это поле, в ушах стояла гулкая тишина. Ни слова. И вокруг нет никого, кто мог бы произнести это слово.
Сестра попыталась сама сказать что-нибудь вслух, но ничего не вышло. Сил осталось только на то, чтобы заползти вверх на камни и свернуться калачиком у источника.

Я стану твоей путеводной звездой...
Я научу тебя оживлять мёртвое...
Ёни открыла глаза. Похоже, пролежала она довольно долго, но, что удивительно, девушка чувствовала, что стала чуть сильнее.
Возможно, Золото из родника приходило, и не единожды.
В голове остались, как горькое послевкусие, чьи-то голоса. Рыжая поморщилась.
- Звезда... Мертвое... Лучше б пожрать дали! - брюзжала девушка, стараясь осознать где она, и, что самое важное, кто она.
Поле все так же угнетало своей кровожадностью. На какое-то мгновение Ёни даже показалось, что это вовсе и не поле, а огромная тварь, такая же голодная, как и она сама. И эта тварь безжалостно питается кровью, костями и смертью.
Младшая дернула плечами.
Всякое бывает! Каждый вертится, как ему угодно, - заключила про себя девушка и слезла с камня.
Ёни злилась. Ее раздражали навязчивые голоса в голове, бескрайнее застывшее поле, собственная беспомощность и слабость. Но больше всего этого вместе взятого ее раздражало собственное незнание.
- Ну, и что дальше, дорогая? - обратилась неизвестно к кому Сестра. Привычка говорить вслух сама с собой как-то незаметно всплыла то ли из прошлого, то ли от безысходности.
Рыжая помесила ногой красно-бурую кашицу на земле.
Благо, обувь дали подходящую, а то совсем неприятно было бы...
Что больше всего интересовало девушку, так это то, куда она попала, когда кончилось поле. И, конечно же, это очень сильно хотелось проверить, но было страшновато. Рыжая так же помнила, какой слабой она почему-то была по возвращении.
- Ну, и как же это работает? - опять в пустоту обратилась она.

Голос в голове все говорил и говорил, а Сестре начало казаться, что этот голос - красный.
Каким образом голос может быть красным? - ворочались в голове ленивые мысли.
Выйти отсюда? Опять в то жуткое место? Там так... вязко... И так холодно. Может, это поле лучше? - Рыжая не была уверена, может ли она задавать вопросы, ведь голоса в голове - это не всегда хорошие признаки. Но вдруг ей все-таки ответят?
Младшая все продолжала топтаться в грязи, даже не подозревая в какой опасной близости стояла к краю Покоя. Она еще не научилась определять его границы. Она еще не научилась чувствовать Промежуток.
Над полем висела удушающая жара, в которой растворились тысячи миазм, источающих жутковато-сладкий запах.
Ёни никак не могла решиться - на это просто не хватало сил - что лучше: выйти и задохнуться там или остаться и задохнуться здесь.