Заряд-выстрел-вылет…
Заряд-выстрел-вылет…
Заряд-выстрел...
"Не бойся смерти..."
Ему всё осточертело. Утренний туман скрывал поле впереди и лесок позади окопов, всюду бахали взрывы, и, будто маленькие птички, чирикали пули. Вот справа от него старшой сполз по грязи на дно окопа, правая сторона его лица удивлённо смотрела на солдата, а левая… левой не было вовсе – смертоносная птичка чирикнула, забрав бойца с собой. Солдат огляделся, кругом лежали развороченные осколками тела, орали, сжимающие заскорузлыми пальцами оружие люди, и стонали ещё живые. То тут, то там слышалась отборная брань. А там, на той стороне поля всё шли и шли враги, приближаясь, неся с собой смерть. Они дойдут, и ничего больше не будет: ни колосящийся в поле пшеницы, ни дождя омывающего лицо после тяжкой работы, ни улыбки девушки, что живёт у околицы, ни тёплых рук матери перебирающих его волосы пока он спит. Ничего! Солдат остекленелым взглядом уставился на удивлённый глаз старшого. «Не хочу!» Он попятился, запинаясь об опустошённые ящики из-под патронов, наступая на лежащих мёртвых и толкая живых и, наконец, оторвав взгляд от небесно-синего, затекающего кровью глаза, развернулся и, закрыв глаза, бросился прочь…
…Тумана уже не было, солнце, решившее сверкнуть последними лучами, перед тем как надолго скрыться в тёмных дождевых тучах заволакивающих небо, золотило вершины деревьев. Тишина! Впервые за долгие месяцы его окутывала тишина. Не было ни хрипловатого покашливания старшого, ни скрипа новых сапог вестового, вечно топающего как табун лошадей. Не было ни взрывов хохота от костерка горящего снаружи землянки, ни взрывов снарядов, ни стонов раненых. Ничего не было. Тишина. Только шуршание упавшего листа, ползущего по подсохшей траве.
Дезертир лежал на спине и смотрел в синее небо.… В небо цвета удивлённого глаза старшого. Ни страшно, ни тошно уже не было. Было пусто внутри, как в ночной подворотне холодной зимой, и только позёмка, извиваясь, скользила по серому камню заплёванного тротуара этой подворотни. Он закрыл глаза.
Его накрыла тень. «Вот и всё» - пронеслось в голове, - «вот и добегался». Лицо обдало тёплым воздухом щемяще пахнувшим сеном, и в него влажно фыркнули. Дезертир открыл глаза – голова лошади и хомут, плотно сидевший на её шее, закрывали собой всё небо. Солдат поднялся, коняга, испуганно всхрапнув, подалась в сторону, волоча за собой обломок оглобли. Он потянулся рукой к её холке, лошадь замотала головой. «Даже животине я мерзок». Волоча винтовку прикладом по земле, он медленно побрёл к виднеющемуся просвету между деревьями. "Мертвец! Я уже мёртвый".
Лесок оборвался, впереди показались изрытый снарядами земляной вал и задранное вверх колесо завалившегося на бок орудия. У лафета трёхдюймовки стоял юноша, даже пушка усов над губой не было видно, бритва не касалась его щёк ни разу. Грязные сапоги валялись в стороне, и пацан босыми ногами месил грязь. Дезертир быстро зашагал мимо. Вдруг приостановился и обернулся к мальчишке, копающемуся в орудии.
- Ты чего без сапог? Уходить надо! – солдат хмуро глянул на юнца.
- Нет, - необычайно-сильным голосом ответил юноша и развернулся к беглецу. Мужчина, хотевший было пройти мимо, встал как вкопанный – «Да это девка!» Он удивлённо рассматривал стройную фигурку с широкими плечами, затянутую в местами прожжённую форму, в прорехи на боках виднелась кожа, которая была не чище её босых ног.
- Как же я их брошу? – её палец указывал в рядок тел накрытых шинелями.
Её слова, словно плеть, ударили дезертира по лицу, от чего по скулам разлилась краска, а брови сошлись у переносицы.
- Они мертвы! Они трупы! Дура! – голос бойца сорвался, став хриплым.
- И что теперь, Парень? – сильный спокойный голос и открытый взгляд серебристых глаз, - там, - девушка ткнула рукой за спину солдата, - много ещё живых. И если я смогу перевернуть пушку, и починю эту вещицу, - она показала какую-то небольшую деталь от орудия, - то смогу ещё показать, что лежащие здесь живы.
Её большие глаза без смеха смотрели на солдата. Ему казалось, она знает всё, и как он бежал, втаптывая мёртвым их пальцы в грязь, и как полз на брюхе, собирая прелую листву, и как слышал завывание пустоты внутри себя. Знала и прощала.
- И что теперь, Парень? – девушка повторила свой вопрос и протянула ему деталь, - поможешь мне?
Словно во сне дезертир принял железку из узкой ладони девушки. Она не требовала, не просила, она предлагала. Солдат глянул на деталь, на пушку, « Да тут элементарно!» - пронеслось в голове. Он подошёл к орудию и в несколько движений вставил пружину на положенное ей место. Шток пришлось поправить камнем, да и ещё кой чего выправить. «Соплячка. Что знает она?!»
Он поглядывал на стройную фигурку в форме. Та не сидела на месте. Удивительным образом в девичьем теле сочеталась сила и упорство. Пока дезертир чинил орудие, девушка нашла плоский валун и подтащила его к лежащему колесу, затем от леса, откуда вышел солдат, приволокла две упругих слежины и принялась подкапывать под колесом, на которое завалилось орудие. «Хочет раствориться в мертвом, чтобы оживить его...» Ему стало не по себе, и он отвёл взгляд от её белозубой улыбки. Некоторое время они работали молча, лишь изредка слышалось его чертыханье или её сопение. Рокот боя приближался, накатывал, заставляя покрываться кожу мурашками. Солдат вздрагивал и замирал, прислушиваясь.
- Вот что, Парень, - узкая ладонь легла на его плечо, - я не буду просить тебя остаться. Ты помог, спасибо, одна бы не справилась.
Внезапно она приблизила губы к самому его уху и шепнула:
- Да и страшно было, врать не буду, аж скулы сводило, но ты здесь. Спасибо.
Он долго смотрел ей в глаза. Смотрел и видел своё отражение в её зрачках. В горле саднило, ей бы раньше встретиться, до того как он почувствовал горький вкус той прелой листвы…
- Что смотришь, Парень? Или орудие само на колёса встанет и в гору залезет? Если уходить собрался, что ж, твоё право. А если останешься, то рассиживаться, да в гляделки играть некогда.
Её пальцы, поправляющие коротко стриженные светлые волосы, дрогнули. Он приподнял её за плечи.
- Ничего не выйдет! Мы издохнем здесь! Понимаешь? Один в поле не воин! Даже если мы затащим эту дуру вверх – нас снесут одним ударом, - голос его стал тягучим, почти равнодушным и жёстким, как напряжённые скулы, - мы можем сейчас уйти. Горстями пожар не потушишь!
- Останься, Парень. Я верю, мы сможем, у нас получится.
Он разжал руки, выпустив её плечи, развернулся и молча пошёл к лесу…
Почва просела, центр тяжести сместился, скрипя и подрагивая, орудие приняло нужное положение.
…Голова кружилась, и вставать с земли не хотелось вовсе. От напряжения её рвало в почерневших от ночного морозца кустиках пижмы, куда она отползла после того как пушка встала на колёса. Содранные слегой ладони саднило. Ей бы в жизни не перевернуть эту махину, если бы не случайный обвал. Удача любит упорных.
За её спиной послышался шорох, девушка резко обернулась и наткнулась взглядом на копыта лошади. Солдат склонился и протянул платок.
- Утрись, и пойдём.
-Нет, - она не отвела взгляда, - Я не уйду.
Мужчина сгрёб её словно пушинку, затаскивая на лошадь и усаживая перед собой. Она коротко размахнулась и резко ударила сжатыми в кулак пальцами, остро, сдёргивая кожу с костяшек об его зубы.
- Я же сказала, что не пойду! – в голосе скользнуло лезвие металла.
Холодная улыбка вздёрнула уголки его губ вверх. С края губы капнуло алым.
- А я тебя не оставлю, - он смотрел куда-то поверх той высотки, за которой доносились звуки войны. Его пальцы сильнее сжали вожжи, - я больше никуда не уйду…
Лошадь и два человека, хрипя, втаскивали орудие на пригорок…
Первый выстрел чуть задел левый фланг нападающих, выбивая солдат картечью. Второй, лёг почти по центру, образовывая ощутимые проплешины в рядах. Очередная атака захлебнулась. По щиту орудия зачирикали свинцовые птички…
- Тебя как звать-то, сестрёнка?..
Лошадь всхрапывала, шумно втягивая ноздрями воздух и косила карим глазом на орудие. Животное перебирало ногами, натягивая привязанный к дереву повод, комочки земли срывались с копыт и припорашивали светлые взъерошенные волосы, переплетённые с пожелтевшей травой. Спокойный, чуть мечтательный, но остановившийся взгляд девушки смотрел в пронзительно-синее небо с плывущим огромным облаком, напоминающим громадный дирижабль.
Он оглянулся на тишину в ответ на его вопрос…
…Кожа ладоней вспучивалась, прикипая к металлу. Оставляя куски себя на горячем стволе, он механически заряжал, стрелял, давал гильзе вылететь. Заряд-выстрел-вылет…
Откуда-то сбоку, из перелеска, ломая тонкие стволы деревьев, выползали гусеничные траки…
Заряд-выстрел-вылет.
"...смерти нет!"
вылет.
***
Докладная записка:
«Смею Вам доложить, что невероятным случаем малая группа артиллеристов оттянула на себя передовые войска противника, что позволило нашей дивизии совершить Прорыв. Наступление противника захлебнулось, и в наступление перешли мы. Остатки вражеских соединений взяты в кольцо.
Фамилии бойцов, предоставить не является возможным. Прямым попаданием орудие вместе с расчётом было уничтожено и «заутюжено» танком противника. Опознать останки невозможно».
***
В пространстве гулко прокатилось эхо грохотания открывающихся врат. Гусеничные траки вспахали серый камень покоя.
- Мёртвое не оживает..
Заряд..
[audio]http://www34.zippyshare.com/v/2435443/file.html[/audio]
Отредактировано Ищущий (Странник) (04.10.2012 09:03:11)