Начало игры.

   Неспокойно в Спящем ныне было, доселе что-то невиданное и неведанное приближалось, обитателей места гибнущего ни на шутку переполошив. Братья пуще прежнего бушевали, Сёстры сильнее голодать стали, Гости, Цвета вбиравшие, к ним хаживать принялись, табу нарушая. В театре родном музыка ни с того, ни с сего тревожная заиграла, кошки говорящие дар речи потеряли, только скалились и шипели, и на дыбы вставали.
   Смех Эхо безумной деревья безжизненные в саду Сестры безымянной серебряной нитью опутывал, в каждом уголке отдалённом раздавался. Причиной смеха задорного стало первое Цвета не рождение в оборот тревожный. Колоколом набатным весть нелёгкая и грустная по Промежутку разнеслась сразу, никем не озвученное «перемены грядут» над Спящим повисло. Сестра загадочная в стороне не осталась стоять, из Покоя своего выйдя, случалось что нечасто. Спутницу верную свою они разыскивали, ладком поговорить вздумали, но не застали арлекина своего на месте привычном, вот в владения чужие и забрели. Неуютно тут дочери Сирени и Серебра было, всё непривычно и чуждо, что только больше и больше веселье странное разжигало.
   Веера взмах каждый шаг осторожный по пространству бесцветному сопровождал. Чувствовала, чувствовала Эхо безумная, что Айя сюда путь свой направляла, но нетерпением все боле наполнялась. Ждать привычки не было в Сестре, Лазури никогда не знавала и не принимала — другие пусть и ждут, и терпят, и смиряются. К дереву прислонившись, они вверх лицо подняли, взгляд внимательный к небу обращая. Но туманом бережно застелено было всё, так что Сестра загадочная глаза прикрыла.
  — Где ты, Айя милая наша? — Сквозь смех крик раздался, будто бы арлекин верный услышать способен был призыв громогласный.

Веера взмах — вдох-выдох. Стоячий воздух Промежутка от кружева прикосновений колебался, грудь вздымалась. Время текло неумолимо, вязкой Лазурью безжизненные корни и землю укрывая. Под прикрытыми веками Цвета лёгкие танец кружевной танцевали, каждым па присоединиться приглашая. Терпела Сестра, послушно терпела, хоть и не было ей терпение Цветами подарено.
   Голос слабый Айи любимой возвестил об окончании ожидания муки, Сестра старшая глаза открыла, всё ещё в небо всматриваясь. Что они увидеть там ожидали? Чего безумице там недоставало? Веера взмахи прекратились, Эхо сложила атрибут свой неизменный.
   — Яркого Цвета, Сестра младшая. Мы дерзость твою, Айя любимая, любим и чтим. Дерзость твою благородную грехом не считаем.
   Рука лёгкая на макушку арлекину верному легла, энергию Пурпура неизменную желая успокоить. Теперь некуда торопиться, пусть хоть тысячу оборотов пройдёт — главное свершилось. Эхо безумная мимолётно и беззаботно мыслям своим в ответ улыбнулась, вниз по стволу спускаясь, рядом с Айей садясь. Равными себе они дочь Пурпура и Янтаря считали, не просто право на жизнь признавали, но рядом с собой. Веер меж ними чертой чёрной лёг.
   Взглядом тревожным любимицу свою одарили, по лицу красивому Сестры своей скользившим. Нечасто Эхо загадочной её такой слабой и беззащитной приходилось видеть, — ещё доказательство одно перемен над Спящим нависавших. Что же с мечтами в эпоху эту случится? Неужель перестанут обитатели его мечтать вовсе?
   — Нас печалит весть о слабости твоей, Айя. Скорбим мы вместе с Цветами нашими, но сами почти пусты, ничего подарить тебе не можем, увы.
   Речь неторопливая, тихая, витиеватая по саду Сестры безымянной разливалась, контраст с говором бойким арлекина создавая.
   Решится не случавшееся должно было в саду туманном, свою лепту в перемены две Сестры должны были внести. Суждено ещё одной вести необычной по Промежутку пронестись, Братьев разозлив, Сестёр остальных смутив. Эхо безумная видела уже гнев Хранителя нелюбимого, видение это в душе своей лелея. Потеху они устроят Спящему!..
   Предвидит ли это Ава? Глупостью ли Эли посчитает? Что скажет Юна мудрая? Ответы только по свершению придут.
   — Кошки, Айя, кошки замолчали. Нас тревожит знак сей. — Эхо глубокий вздох сделала, продолжая, — Табу нас неимоверно тяготить стали. Отнимают табу вдохновение, тайну рушат. Ты знаешь — Кошмар нас не так пугает, как Сестёр остальных, Братьев глупыми мы считаем. Айя! — Сестра к другу преданному голову повернула. — Ты пойдёшь за нами? Согласна ли риску во власти отдаться?
   Сестра безумная замерла, ответ Сестры бесстрашной ожидая. Открыто ещё никто против Братьев жестоких не бунтовал, но кто-то должен был шаг первый сделать.

Отредактировано Эхо (16.04.2012 18:32:10)